При разработке нового программного обеспечения для полиграфов (детекторов лжи) специалистам приходится сталкиваться с одной весьма очевидной проблемой. Дело в том, что такое ПО создается в искусственно созданных условиях, где для достижения эффекта ученым приходится врать специально, чтобы машина в конечном итоге смогла разобраться в вопросе. Однако лабораторные условия и реальность отличаются кардинально. В реальных условиях ложь никто не имитирует, и поэтому машину можно легко обмануть, если знать, как это сделать.

Для того чтобы создать очень хороший детектор лжи, необходимо обучать машину на реальных примерах лжи. Именно поэтому ученые из Университета штата Мичиган (США) решили обратиться к различным видеозаписям свидетельских показаний в судопроизводстве.

Под руководством профессоров Рады Михалча и Михая Бурзо исследователи, используя методы машинного обучения, провели анализ 120 видеороликов реальных судебных разбирательств. Основываясь на окончательных результатах этих судебных дел, ученые изначально знали, кто из участвовавших в них свидетелей, вероятнее всего, врал во время своего допроса.

Было установлено, что среди других указывающих на возможную ложь признаков, мимика лжецов чаще всего изменялась, когда те прямо смотрели на человека, ведущего их допрос. Кроме того, изменялись жесты руками, поведение человека (например, свидетель начинал ерзать на своем месте), повышалось количество использований слов-паразитов и неловких пауз, сопровождавшихся «эканием» и другими фразами, отражающими потенциальную лживость тех или иных показаний.

Путем прогона собранной информации через написанные алгоритмы программное обеспечение провело анализ личностей, показанных на видео. Пятьдесят процентов свидетелей в этих видео говорили правду. Другие пятьдесят — лгали. Машина смогла с 75-процентной точностью определить, кто из свидетелей лжет, а кто нет. Показатель, стоит отметить, весьма высокий. Эксперименты с людьми показывают, что человек способен выявить ложь только с 50-процентной вероятностью.

Исследователи считают, что дальнейшее развитие подобного программного обеспечения такими методами позволит наделить различные юридические структуры действительно эффективным инструментом для определения лжи. В отличие от традиционных полиграфов, такой системе не требуется физического контакта с исследуемым человеком, что, в свою очередь, позволит существенно расширить возможности ее использования.

В туманности Конская Голова обнаружено что-то странное. Эта туманность, названная так за свой жеребцовый силуэт, представляет собой вытянутое облако пыли и газа в 1500 световых годах от Земли, в котором постоянно рождаются новые звезды. Это один из самых узнаваемых небесных объектов, и ученые хорошо его изучили. В 2011 году астрономы из Института миллиметровой радиоастрономии (IRAM) и других мест снова к ней обратились.

С 30-метровым телескопом IRAM в испанской Сьерре-Неваде, они изучили две части гривы лошади в радиоспектре. Нет, они собирали не изображения Конской Головы; их интересовал спектр — они считывали свет, разбивающийся на составляющие его длины волн, раскрывающие химический состав туманности. На экране эти данные похожи на всплески кардиомонитора; каждый пик показывает, что определенная молекула туманности испустила свет определенной длины волны.

Каждая молекула во Вселенной образует свою характерную сигнатуру на основе положения протонов, нейтронов и электронов в ней. Большинство сигнатур на данных Конской Головы легко объясняются обычными химическими веществами: окись углерода, формальдегид, нейтральный углерод. Но была также небольшая неизвестная линия на 89,957 гигагерц. Это была тайна — молекула, совершенно неизвестная науке.

Сразу после получения этих данных, Эвелин Руэфф из Парижской обсерватории и другие химики в ее команде начали выдвигать теории на тему молекулы, которая могла создать сигнал. Они пришли к выводу, что неизвестный тип должен быть линейной молекулой — соединением, в котором атомы расположены в прямой цепи. И только определенный тип линейной молекулы мог произвести спектральный отпечаток, увиденный химиками. Проработав список таких молекул, они наткнулись на C3H+, пропинилидиниум. Этот молекулярный ион раньше никогда не видели. По сути, он вообще не должен был существовать. А если бы существовал, то был бы крайне нестабильным. На Земле он практически моментально прореагировал бы с чем-то еще и образовал бы привычную форму. Но в космосе, где давление низкое, а молекулы редко сталкиваются с чем-то, с чем можно образовать связь, C3H+ вполне может существовать.

Руэфф и ее коллеги изучили, может ли туманность Конская Голова содержать нужные ингредиенты и условия для образования этой молекулы. В 2012 году они опубликовали работу в Astronomy & Astrophysics, в которой сделали вывод, что обнаружили сигнатуру, скорее всего, C3H+. «Я была относительно уверенна, — говорит Руэфф. — Но требовалось еще два-три года, чтобы убедить всех, что мы поняли правильно».

Поначалу некоторые скептики оспаривали этот вывод — если C3H+ никто не видел раньше, откуда они уверены, что это та молекула? Решающий довод появился в прошлом году, когда ученые из Университета Кельна в Германии решили создать ненадолго C3H+ в лаборатории. Они не только доказали, что молекула существует, они также позволили ученым измерить ее спектр — и он оказался тем же, который был в Конской Голове. «Было приятно обнаружить молекулу, о существовании которой мы раньше и не думали, — говорит Руэфф. — Когда вы можете прийти к такому выводу с помощью логики, вы настоящий детектив».

С одной непонятной молекулой определились, но осталось еще много таких. Туманность Конская Голова не исключение. Почти везде во Вселенной, куда смотрят астрономы — если, конечно, смотрят внимательно, — они видят неопределенные спектральные линии. Соединения, с которыми мы, люди, знакомы и которые создают огромное многообразие материалов на этой планете, всего лишь часть созданного этой природой. В конце концов, после десятилетий разработки теоретических моделей и методик компьютерной симуляции, а также лабораторных экспериментов по воспроизводству новых молекул, астрохимики начинают давать имена многим таким неопределенным линиям.

Пустой космос

Совсем недавно, в 60-х годах большинство ученых сомневалось, что в межзвездном пространстве вообще могут существовать молекулы — излучение там должно быть настолько суровым, что не позволит существовать чему-то, что больше атома или пары свободных радикалов. В 1968 году физик Чарльз Таунс из Калифорнийского университета в Беркли решил в любом случае поискать молекулы в космосе. «У меня было ощущение, что большинство астрономов Беркли считало мою идею немного диковатой», — вспоминал Таунс, нобелевский лауреат, в 2006 году. Но Таунс не сдавался и построил новый усилитель для шестиметровой антенны радиообсерватории Хэт-Крик в Калифорнии, которая выявила наличие аммиака в облаке Стрельца B2. «Как просто и как прекрасно! — писал он. — СМИ и ученые начали нас обсуждать».

В последующие годы астрономы обнаружили более 200 типов молекул, плавающих в космосе. Многие сильно отличались от тех, что мы видели на нашей планете. «Обычно мы занимаемся химией на основе условий, которые имеем на Земле, — говорит Райан Фортенберри, астрохимик Южного университета Джорджии. — Когда мы отходим от этой парадигмы, химические вещества можно создавать без ограничений. Если вообразить молекулу, неважно, насколько странную, есть определенная вероятность, что через энное время где-нибудь на задворках необъятного космоса она появится».

Космос — в буквальном смысле иная среда. Температуры могут быть намного, намного выше, чем на Земле (например, в атмосфере звезды), и намного, намного ниже (в относительно пустом межзвездном пространстве). Точно так же, давление (высокое или низкое) отличается от земного. Следовательно, молекулы, которые могут образовываться в космосе, на нашей планете могут не появиться вообще никогда — а если и появятся, то будут обладать высокой активностью. «Молекула может годами болтаться в межзвездном пространстве, прежде чем столкнется с другой молекулой, — говорит Тимоти Ли, астрофизики Исследовательского центра Эймса в NASA. — Может существовать область без радиации, поэтому если молекула даже не будет стабильной, она просуществует долгое время».

Эти космические молекулы после идентификации могли бы многому нас научить. Некоторые из них, возможно, окажутся полезными, если ученые смогут воссоздать их в лаборатории и научатся использовать их свойства. Другие молекулы могут помочь в объяснении происхождения органических компонентов, которые дали начало жизни на Земле. Все они также могут расширить границы наших знаний о том, что вообще возможно химически в нашей Вселенной.

Телескопы, которые все изменят

В прошлом десятилетии, когда появились мощные новые телескопы, способные улавливать слабые спектральные линии, поиск чужих молекул ускорился. «Сейчас по сути происходит расцвет астрохимии, — говорит Сюзанна Видикус Вивер, руководящая группой астрохимиков в Университете Эмори. Данные, которые сейчас доступны, существенно улучшились за десять лет. Высотная обсерватория NASA SOFIA (стратосферная обсерватория инфракрасной астрономии), установленная на борту Boeing 747SP, начала наблюдать инфракрасный и микроволновый свет в 2010 году, а космическая обсерватория Гершеля Европейского космического агентства вышла на орбиту в 2009 году и наблюдает те же длины волн.

И все же реально меняющим правила игры является Атакамский телескоп ALMA, скопление 66 радиоблюдец, открытое в 2013 году. На высоте 5200 метров на плато Чахнантор, в похожей на Марс атакамской пустыне, самом засушливом месте в мире, антенны ALMA работают в унисон, собирая свет космических объектов. Невероятно темное и прозрачное небо, в котором практически не бывает облаков, обеспечивают телескоп беспрецедентной чувствительностью и позволяют точно улавливать длины волн, от инфракрасных до радио. ALMA создает визуальную и спектральную картину каждого пикселя своих снимков, производя десятки тысяч спектральных линий на каждом участке наблюдаемого неба. «Он удивляет и вызывает волнение одновременно, — говорит Видикус Вивер. — Эти наборы данных настолько огромны, что нам часто приходится отправлять их ученым на флеш-дисках, чтобы те могли их загрузить». Поток данных обеспечивает обилие новых спектральных линий, в которых предстоит разбираться астрохимикам. Но как и неопределенные отпечатки пальцев на месте преступления, эти линии бесполезны для ученых, пока они не поймут, какие молекулы их образуют.

В поисках связи

Чтобы определить молекулы, соответствующие этим линиям, ученые могут пойти двумя путями. Как и в случае с C3H+, астрохимики могут начать с теории, используя гадание по спектру, чтобы попробовать угадать, какая молекула может скрываться под ним. Методика квантовой химии ab initio (ab initio на латыни означает «с начала») позволяет ученым начинать с чистой квантовой механики — теории, описывающей поведение субатомных частиц — чтобы рассчитать свойства молекул на основе движения протонов, нейтронов и электронов в атомах, их составляющих. На суперкомпьютере можно запустить повторяющееся моделирование молекулы, каждый раз слегка подстраивая ее структуру и расположение ее частиц, и смотреть на результаты, чтобы определить оптимальную геометрию составляющих. «С квантовой химией мы не ограничены в том, что можем синтезировать, — говорит Фортенберри. — Мы ограничены размером молекул. Нам нужно больше вычислительной силы, чтобы проводить расчеты».

Ученые также могут найти неопровержимые доказательства новых молекул, создав их в лаборатории и напрямую измерив их спектральные особенности. Общий метод начинается с газовой камеры, через которую пропускается электричество. Электрон в токе может столкнуться с молекулой газа и разрушить ее химические связи, породив нечто новое. Ученые поддерживают газ при очень низком давлении, поэтому любое новое химическое вещество имеет шансы прожить пару моментов, прежде чем столкнется с другой молекулой и прореагирует. Затем ученые просвечивают камеру светом разных длин волн, чтобы измерить спектр того, что находится внутри. «Вы можете оказаться в положении, когда произвели в лаборатории ту же молекулу, что существует в космосе, но не знаете точно какую, — говорит Майкл Маккарти, физик из Гарвард-Смитсоновского астрофизического центра. — Поэтому вам остается попытаться вывести элементный состав из комбинации разных лабораторных экспериментов с разными образцами».

В 2006 году Маккарти и его коллеги создали отрицательно заряженную молекулу C6H- и изменили ее спектр. Вскоре после этого они обнаружили такой же спектральный отпечаток в межзвездном молекулярном облаке Тельца в 430 световых годах отсюда. Предыдущие поиски отрицательно заряженных частиц в космосе ни к чему не привели, поэтому многие ученые сомневались в том, что они существуют в значимых объемах. «Это привело нас к множеству открытий, благодаря которым мы могли выявлять молекулы в лаборатории, а после и в космосе», — говорит Маккарти. Команда с тех пор нашла C6H- во многих, больше десятка, космических источниках.

В 1980-х годах, в попытке создать новые химические вещества, ученые произвели молекулу аргония (36ArH+), странное соединение, которое не найти на Земле, включающее водород с вообще-то инертным газом аргоном. В 2013 году астрономы нашли аргоний в космосе, сначала в Крабовидной туманности, а позже в далекой галактике с помощью наблюдений ALMA. Соединения на основе благородных газов формируются лишь при очень специфических обстоятельствах; ученые думают, что в космосе высокоэнергетические частицы — космические лучи — сталкиваются с аргоном и выбивают у него электроны, позволяя соединиться с водородом. По этой причине, если ученые видят аргоний в какой-нибудь области космоса, они полагают, что эта область наводнена космическими лучами. «Это специфический индикатор определенных условий, очень важная штука в космосе», — говорит Хольгер Мюллер из Университета Кельна.

Мир новых молекул

Многие из молекул, скрывающихся в звездах и туманностях, до крайности странные. Спрашивать, как они будут выглядеть или какими будут на ощупь, бесполезно, поскольку даже если вы их возьмете в руки, они мгновенно прореагируют. Если вам все же удастся установить с ними контакт, они почти наверняка окажутся токсичными и канцерогенными. Как ни странно, ученые имеют грубое представление о том, как будут пахнуть некоторые чужие молекулы: многие из них относятся к классу ароматических соединений, производных бензола, которые первоначально делили названия с сильными запахами.

Некоторые из новых соединений демонстрируют удивительные атомные структуры и делят заряд между атомами странным образом. Иногда они ставят под вопрос современные теории молекулярных связей. Недавний пример — молекула SiCSi, обнаруженная в 2015 году в умирающей звезде, состоящая из двух атомов кремния и одного атома углерода, которые соединены неожиданным образом. В результате получается такая вот странная молекула, которая обладает спектральной подписью, отличной от тех, что предсказывают обычные теоретические модели.

Космические молекулы могут помочь нам ответить на один из самых фундаментальных вопросов Вселенной: как началась жизнь? Ученые не знают, где первоначально возникли аминокислоты, строительные блоки жизни, на Земле или в космосе (и после были занесены на нашу планету кометами и метеоритами). Ответ на этот вопрос может также подсказать, много ли аминокислот во Вселенной и могли ли они теоретически посеять жизнь на мириадах других экзопланет. Астрохимики уже заметили признаки наличия аминокислот в космосе, а также соединения молекул, которые лежат в их основе.

Наконец, возможно, некоторые редкие виды могут оказаться полезными, если их можно будет создать в достаточно большом количестве и удастся поддерживать в контролируемых условиях. «Большая надежда астрохимии — найти молекулы, которые будут обладать совершенно новыми свойствами и которые мы сможем применить для решения земных проблем», говорит Фортенберри.

Хороший пример — молекулы «фуллерены». Эти крупные собрания 60 атомов углерода впервые были созданы в лаборатории в 1985 году (и принесли Нобелевскую премию). Спустя почти десять лет астрономы видели спектральные линии в межзвездном газе, которые в точности указывали на положительно заряженные версии фуллеренов, и эта связь подтвердилась в июле, когда ученые сравнили их сигнатуры со спектром фуллеренов, которые были создали в космосоподобных условиях в лаборатории. Позднее фуллерены оказались не просто странной космической находкой, а вполне приличным практическим инструментом для нанотехнологий, полезным для укрепления материалов, улучшения солнечных батарей и даже в фармацевтике.

Пока что астрохимики все еще плескаются на мелководье огромного моря молекул где-то там, в космосе. Их находки напоминают нам, что наш собственный уголок в космосе относительно мал — может быть незначительным, не показательным, лишь примером возможностей. Возможно, те молекулы, которые мы имеем на Земле, являются на самом деле экзотическими, а C3H+, фуллерены и другие пока неизвестные молекулы — обычный вселенский материал.

Первоклассные авиаперевозчики способны предоставить своим клиентам все самое лучшее. Хотите быстро добраться до пункта назначения? Пожалуйста! Хотите при перелете чувствовать себя как в пятизвездочном ресторане? Нет проблем! Хотите отдохнуть во время полета с таким комфортом, который предлагается только в самых лучших отелях мира? Всегда к вашим услугам! Однако даже самым сильным мира сего становится скучно от такого «роскошного однообразия», поэтому авиакомпании стараются придумать новые развлечения, чтобы заманить клиента.

Согласно аэрокосмической инжиниринговой компании Windspeed, один из авиапроизводителей (название компании пока не указывается) планирует в недалеком будущем начать предлагать своим клиентам новую опцию SkyDeck (Небесная палуба). Заключается она в следующем. Самолет модернизируют, и он получает два дополнительных сидения, по комфортности не уступающих первоклассным индивидуальным местам в первом классе. Эти кресла, что самое интересное, расположены под специальным аэродинамическим куполом, выступающим за фюзеляж самолета. При желании привилегированных клиентов, кресла будут подниматься на специальном механизме, и перед людьми будет открываться беспрецедентный вид на окружающие самолет облака.

Компания Windspeed, ведущая разработку купола, гарантирует, что материал, который используется для его строительства, по прочности аналогичен остальным материалам, использующимся в фюзеляже самолета, и легко выдержит любые самые суровые погодные условия и другое внешнее воздействие, например прямое столкновение с птицами (вы не представляете, сколько ежегодно птиц буквально врезаются в летящие самолеты).

Сам купол и механизм, который будет поднимать сидения SkyDeck, добавят дополнительного веса самолету, что, в свою очередь, снизит число пассажирских мест и вес багажа, который он сможет перевозить. Это, в свою очередь, должно снизить и доходность от полета. Однако авиаперевозчик может компенсировать это снижение путем установки очень высокой цены на опцию SkyDeck (в конце концов, речь идет об эксклюзивности) или же распределить цену опции на большее число пассажиров, которые захотят испытать новые ощущения. В конечном итоге это позволит, наоборот, повысить доходность.

Концепт, который в течение пары лет может стать реальностью, после того как дизайн и все необходимые детали будут доведены до совершенства, по уровню больше подходит для какого-нибудь первоклассного частного морского судна. Однако возможность в полной безопасности и комфорте полюбоваться красотой неба на высоте 10 000 метров кажется очень привлекательной. Даже несмотря на потенциально очень высокую цену этой возможности, недостатка среди желающих испытать новые ощущения у компании, которая будет их предлагать, не будет.

Команда исследователей из Бристольского университета хочет, чтобы мы мочились в свои носки. Ну, по крайней мере в случае крайней необходимости. Они разработали инновационную энергосистему, которая использует ваши жидкие отходы для выработки электроэнергии в случае непредвиденной ситуации.

В носках находятся специальные силиконовые трубки, вмещающие до 640 миллилитров мочи. Трубки ведут к микробным топливным элементам, расположенным на щиколотке, бактерии в которых питаются мочой и производят электричество. Энергии на выходе получается немного, но её достаточно, чтобы встроенный в носки беспроводной передатчик мог каждые две минуты транслировать сообщение.

Носки ещё не готовы для выхода на рынок. Как сказал Хитер Лукарифт из Universal Technology Corporation, «неясно, как моча будет попадать в носки — вам придётся в них мочиться?». Тем не менее, как только проблема доставки свежей мочи в носки будет решена, новинка найдёт применение во многих сферах — от военных операций до медицинских процедур. В конце концов, у нас появится способ немного подзарядить севшую батарейку смартфона, если поблизости не окажется ни одной розетки.

По материалам Engadget.com

Заинтересованность таких компаний, как Facebook и Google, в развитии искусственного интеллекта привело к появлению научной некоммерческой организации (НКО), которая будет заниматься проблемами, которые могут возникнуть при разработке самообучающихся компьютеров. Инициатива получила название OpenAI. Основателями являются исполнительный директор компании Tesla Элон Маск, руководитель направления Amazon Web Services Сэм Олтман, один из основателей венчурного фонда Y Combinato Джессика Ливингстон и несколько других не менее известных личностей.

Ключевая задача нового научного НКО будет заключаться в изучении разработок искусственного интеллекта, которые не будут представлять опасности для человечества. При этом Маск считает, что разработка ИИ должна проводиться не по простой прихоти какой-то отдельно взятой компании или личности. Основная идея НКО Маска заключается в том, что все исследования по разработке искусственного интеллекта должны быть прозрачными, а новые патенты, которые (и если) будут создаваться в этих условиях, открытыми для всех.

Помимо задачи делиться с миром своими исследованиями, OpenAI ставит перед собой целью обратить серьезное внимание общественности к потенциальным опасностям, которые могут ожидать при исследовании подобных технологий.

«Трудно представить, сколько пользы сможет принести сверхпродвинутый ИИ уровня человека, и не менее сложно предположить, какой ущерб может быть нанесен обществу, если этот ИИ будет создаваться и использоваться неправильно и преступно», — указывается в заявлении.

«Мы считаем, что наиболее лучшим вектором развития ИИ станет выбор в пользу идеалов свободы и равенства. ИИ должен быть распространён широко и без привилегий между всеми членами общества», — поделился Олтман в интервью западному порталу Medium.

Главой по исследованиям в новой НКО станет эксперт в машинном обучении Илья Суцкевер, ранее работавший в Google Brain. Сопредседателями компании будут выступать Элон Маск и Сэм Олтман. На основание НКО Элоном Маском, Сэмом Олтманом, Питером Тилем, Ридом Хоффманом, Джессикой Ливингстон и другими инвесторами было выделено в общей сложности 1 миллиард долларов.

Несмотря на свою обеспокоенность, Маск все же верит в силу ИИ для народа:

«Я считаю, что самой лучшей защитой от неправильного использования ИИ является возможность сделать так, чтобы этим ИИ могли пользоваться столько людей, сколько это вообще возможно. То есть сделать его полностью открытым для всех. Если у каждого будет доступ к ИИ, то не будет ни одного человека или небольшой группы людей, которые могли бы обладать эксклюзивным правом использования всей мощи искусственного интеллекта, которая будет превосходить человеческие возможности в миллионы раз».

Угольные шахтеры добывают уголь; алмазодобытчики добывают алмазы; золотодобытчики добывают золото; космические горняки сделают шахтой космос — и будут добывать там все, от драгоценных металлов до соединений, которые можно пустить на ракетное топливо. Но, как и первые три вида «добычи ресурсов», небесный вид столкнется со множеством философских, финансовых и правовых осложнений.

24 ноября президент США Барак Обама подписал «Акт конкурентоспособности космического права США» в качестве закона. Среди прочего (вроде того, что теперь государство не будет доставать SpaceX), в нем говорится, что любой гражданин США, который отщипнет от астероида, будет владельцем этого щипка.

Этот закон также распространяется на другие небесные тела, благословенные «ресурсами» вроде Луны, других планет и малых небесных тел, ведь «ресурсы» — это весьма неопределенное слово. Гражданин США — или, что более вероятно, группа граждан, являющихся частью компании вроде Planetary Resources или Deep Space Industries, — может «обладать, владеть, транспортировать, использовать или продавать» эти ресурсы.

Лидеры двух компаний по добыче ресурсов на астероидах, которые надеются извлекать драгоценные металлы и воду из космических пород, взволнованы перспективами.

«Это единственное крупное признание прав собственности в истории, — говорит Эрик Андерсон, соучредитель и сопредседатель Planetary Resources (хотя некоторые с этим бы поспорили). — Этот закон устанавливает те же благоприятные условия, в которых появлялись исторически великие экономики, и будет способствовать устойчивому развитию космической сферы».

Рик Тамлинсон, председатель Deep Space Industries, говорит следующее: «В будущем человечество будет оглядываться на этот законопроект и вспоминать его как один из краеугольных камней, открывающих космос для людей. В потоке такого обилия плохих новостей, в перспективе истории это будет своего рода позитивное движение, которое изменит цивилизацию, и хотя пока никто этого не понимает, когда мы начнем раскрывать богатства Солнечной системы для жителей Земли, этот момент будет рассматриваться как поворотный».

Их радость не лишена смысла: без этого закона они не смогли бы делать деньги, если бы отважились отправиться к космическому камню добывать на нем титан. Они бы не владели этим металлом, поэтому не могли бы продавать. Теперь могут. И это ключ, которым может воспользоваться новое поколение космического бизнеса.

Обе компании прежде всего планируют использовать свои космические ресурсы для строительства большего количества космических штуковин, вроде жилищ для будущих астронавтов, массивов солнечных батарей и ракетного топлива. Они надеются создать солнечную систему, в которой они будут продавать ресурсы для создания (или уже готовы) внеземных отелей, орбитальных исследовательских станций и ракет глубокого космоса — прямо из космоса. Некоторые считают это рынком на триллион долларов.

Но материализуется ли этот рынок — и будет ли он законным, даже с этим актом — остается открытым вопросом. Рынок не может материализоваться, пока не появится технологическая возможность, но у этой возможности не будет прямого потока инвестиций без рынка.

Это часть того, почему новый акт так важен для компаний вроде Deep Space и Planetary Resources. До этого их способность владеть конкретными кусками космоса была нечеткой, и инвестор не мог быть уверен, что получит прибыль от продажи ресурсов. Теперь они хотя бы могут инвестировать на законных основаниях, если будут верить, что когда-нибудь этот рынок будет существовать.

Но хотя это первый шаг, это не конец пути.

Международный договор о космосе, заключенный в 1967 году, запрещает любой стране иметь претензии на «суверенную территорию» в космосе. И когда президент подписал законопроект, он пояснил, что конкретный астероид не может быть вашим — лишь кусочек его может быть вашим кусочком, если вы отделите этот кусочек от большого камня и если этот кусочек будет считаться «ресурсом».

Другими словами, вы не можете владеть астероидом: это было бы незаконно в соответствии с новыми и старыми законами — но вы можете владеть его ценной частью, когда она не будет являться частью астероида. Это немного запутанно (и отчасти противоречиво). Кроме того, международное сообщество имеет полное право не считать этот закон честным: сейчас граждане США являются единственными людьми, имеющими право на владение этими ресурсами, в то время как предыдущее соглашение о космической собственности действует по всему миру.

Кроме того, непонятно, как будет работать экономика всего этого. И если добывающие компании будут продавать свои орбитальные колонии другим компаниям, нет никакой гарантии, что это богатство будет стекать вниз к не ведущим бизнес гражданам Земли.

В долгосрочной перспективе добыча полезных ископаемых и жизнь в космосе изменит жизнь на Земле (даже если и не сделает среднестатистического человека богаче), потому что наше общество разделится на тех, кто ходит по земле, и тех, кто плавает в вакууме.

И лучший способ к этому прийти, вероятнее всего, заключается в частной промышленности — или хотя бы промышленно-государственных объединениях — поскольку коммерческие организации работают быстрее, рискуют больше и не зависят от отчислений от федеральных агентств. Если они могут доказать, что делают деньги за счет одного, то сделают и другое.

Planetary Resources утверждает, что находится в десяти годах от реализации своих планов. И пока мы ждем от них строительства космического харвестера, США вполне могут сыграть ведущую роль в поощрении международной дискуссии и консенсуса. Космос никому не принадлежит — и не должен. Но, может быть, мы найдем способ разделить его на части для всех нас. В конце концов, космоса много, всем хватит.

Плохого парня с дроном может остановить только хороший парень с дроном. Именно так считает японская полиция, принявшая на вооружение гексакоптеры, оснащённые специальными сетями для ловли дронов. Специальный «отряд по борьбе с дронами» будет использовать новинку для поимки подозрительных дронов и их доставки в безопасное место.

Это может прозвучать как глупая шутка, но это суровая правда жизни. К примеру, в апреле этого года японские полицейские обнаружили дрон с радиоактивными материалами на крыше дома премьер-министра страны.

Полицейские используют модель DJI Spreading Wings S900 с большой сетью размером два на три метра, прикреплённой к нижней части гексакоптера. Когда полиция обнаруживает в воздухе дрон-нарушитель, полицейский дрон отправляется в погоню, после чего приносит добычу прямо в руки полицейским. Это очень элегантное решение, и уже с февраля следующего года десять подобных дронов заступят на дежурство у самых важных правительственных объектов.

Погодите-ка минутку, ведь сеть (Net) в небе (Sky) называется… SkyNet?!

Рассказывает Кристиан Хейнике. Я часть команды, имитирующей жизнь на Марсе. Наш дом на целый год представляет собой жилье диаметром 12 метров в месте, где осуществляется имитация космических условий на Гавайях, на марсоподобных склонах Мауна-Лоа. Мы пробудем здесь до следующего августа. Единственные люди, которых мы увидим за это время, будет наш экипаж из шести человек.

Как хорошо нам будет работаться вместе в течение этого года? Сможем ли мы стать более или менее общительными и готовыми к совместной работе? Мы все очень разные, и это не может не вызвать конфликты. Таким образом, мы проводим часть своего дня, проводя эксперименты и отвечая на вопросы главных исследований симуляции о нашей групповой динамике. Мы могли бы сказать, что мы работаем сообща, но настолько ли сообща, как на прошлой неделе?

Некоторые из этих экспериментов включат работу в поле, которую мы проводим в скафандрах. Вы когда-нибудь укутывались зимой? Тогда у вас есть небольшое представление о том, каково это, работать в скафандре. Он мешает вам всеми известными способами: вы теряете большую часть своей подвижности. Ваше поле зрения очень ограничено. Ко всему этому, мы несем тяжелые рюкзаки, которые поддерживают нашу систему жизнеобеспечения. Простейшие задачи вроде опуститься на колени и взглянуть на камешек вблизи занимают намного больше времени, чем должны. Приближение вашей лицевой панели к камню представляет собой акт сложней эквилибристики. Чтобы подняться, нам часто требуется помощь товарищей.

Тем не менее находиться снаружи — весьма приятное изменение по сравнению с пребыванием внутри жилища целый день, каждый день. Внутри нам приходится поворачиваться после каждых нескольких шагов. Снаружи мы можем ходить почти в любом направлении почти так же долго, насколько позволяют батареи наших систем жизнеобеспечения. Даже если бы мы ходили только по каменным полям, их пейзажи сильно отличаются от тех, что видны в единственном окне нашей среды обитания.

Жизнь под куполом, как мы ее называем, впрочем, имеет свои преимущества. Нам не нужно ходить по магазинам, поскольку все наши продукты хранятся в большом контейнере. Наша работа не прерывается «срочными» телефонными звонками. Наша ежедневная «пробка» по дороге от постели к рабочему столу буквально держится меньше минуты — две, если забежать в туалет. Вы могли бы подумать, что мы живем как заключенные, но мы также работаем над собственными проектами, когда хотим и как хотим. Невозможность поговорить с кем-нибудь напрямую может быть неприятной и затратной по времени, но каждое сообщение из дома приобретает особую ценность.

Чувствуем ли мы, будто живем на реальной марсианской станции? И да и нет. В отличие от марсианского неба, которое красное и свободное от облаков, наше небо голубое, и облака мы видим почти каждый день. Если мой скафандр порвется, я не умру, а если понадобится медицинская помощь, меня эвакуируют в считанные часы. Сложно спутать родную планету с Марсом, особенно в те дни, когда разбушуется ветер и по стенам нашего жилища будет барабанить убаюкивающий дождь.

Праздничный ужин под куполом

И все же зачастую на погоду можно не обращать внимание, и больше задумываешься об условиях жизни: бывают времена, когда 40-минутная задержка связи между нами и центром поддержки тянется целую вечность, но именно столько вам придется ждать, если вы будете на Марсе, из-за большого расстояния между планетами. Нужна информация о том, как что-то починить? Придется подождать, потому что на Марсе не будет простого «загугли». У нас имеется обширная электронная библиотека, но любой запрос информации, которой она не располагает, приходится отправлять в центр поддержки миссии.

Обычно они отвечают быстро, но в случае с трудными запросами может потребоваться несколько вариантов писем, пока вы не объясните свою проблему так, чтобы получить полезный ответ. На Земле вам достаточно было бы взять телефон, и ваша проблема решилась бы меньше чем за час. Но на «Марсе» даже простые проблемы могут иногда потребовать целый день на решение.

А еще есть Рождество, дни рождения или просто события в жизни наших близких, которых нам не хватает. Я не тот человек, который постоянно тоскует по дому, оказавшись от него далеко, так что для меня это не в новинку. Но уровень совершенно другой: у меня даже нет выбора, лететь домой в Германию на Рождество или поздравить маму с днем рождения по телефону.

Здесь у нас весьма необычная жизнь. Конечно, мы обмениваемся фотографиями с семьей, делаем для них видеозаписи. Тем не менее лично я чувствую себя неловко, выступая на камеру. Это другое.

И хотя я не считаю свое окружение Марсом, я чувствую, что нахожусь далеко от моей предыдущей жизни, моей семьи и моей родной страны. Я живу в месте вдали от дома, где декабрьское солнце такое же яркое и горячее, как и летнее. Растительность вокруг меня кажется совершенно незнакомой, ведь я росла в других местах.

Дальше всего от «Земли» я чувствовала себя 13 ноября, в день нападения на Париж. Мы читали о нем с помощью нашего Интернета с задержкой, и события той ночи казались далекими не только из-за географического расстояния. Жизнь на «Земле» никак не влияет на нас, пока мы не вернемся. Мы следим за новостями и политическими сводками, но у нас нет никакой возможности узнать, что думают люди на улице. Это странное чувство — наблюдать за событиями в Европе издалека, пассивно. В этом отношении кажется, будто действительно живешь на другой планете.

Кристиан Хейнике, немецкий физик и инженер